Книга Год некроманта. Ворон и ветвь - Дана Арнаутова

— Тебе не обязательно умирать, Деррик, — пытаюсь я еще раз достучаться до остатков его рассудка. — Я никому не скажу, что это сделал ты. Можешь просто уйти. Возьми коня и уезжай, никто не будет тебя искать...

— Ты ничего не понимаешь, — вздыхает он. — Меня найдут. Или моих родных. У меня ведь есть семья, смешно, правда?

О да, обхохотаться можно… Сюда бы еще герцога, мы бы втроем посмеялись. А мне становится совсем не до смеха, когда длинные пальцы начинают расстегивать мне рубашку. Я невольно дергаюсь и шиплю:

— Ты что делаешь? Деррик… Деррик?

— Помолчи, — советует он, возясь с пряжкой ремня. — Я все равно тебя убью. Только сначала поиграю. Не все же вам это делать, верно? Пусть хоть кто-то из вас, уродов, на своей шкуре поймет, каково это...

Он что, поиметь меня собирается?! Похоже, да. А потом все равно убить. В полном соответствии с принципами справедливого воздаяния, что проповедуют церковники. И деться на проклятой раме совершенно некуда. Я отчаянно пытаюсь сбросить магические узы, но только зарабатываю увесистую пощечину, от которой в голове звенят соборные колокола.

— Я сказал, не дергайся. Может, мне кнут взять? Тут целый набор имеется. Отличная мысль, между прочим… На потом...

Пряжка поддается наконец, Деррик лихорадочно вытаскивает мою рубашку из штанов, а я никак не могу сообразить, как мне себя вести. Просить? Взывать к благородству, милосердию и прочей ерунде? Бесполезно. Сопротивляться? Еще сильнее раззадорится. Стиснуть зубы и перетерпеть? Что ж, может, парень потом и образумится. А может, и нет... Сущность у него так и полыхает спектром безумия, вряд ли он вообще осознает, что творит. Ну, Альбан, гадина, дай отсюда выбраться, ты мне за все ответишь. Дело уже не в задании Керена, у меня теперь к тебе личный счет...

— Шлюха, — тихо, но отчетливо доносится из угла. — Долбаная дешевая шлюха. Подстилка...

Губы Деррика мгновенно белеют. И вообще, он становится бледным до полупрозрачности, замирает на долгий-предолгий вздох и разъяренной рысью кидается в угол. Нечленораздельно рыча, мой ангелок вцепляется в горло чуть живого пленника и бьет его головой о каменный пол, пока человек не затихает. Потом, сидя над телом на корточках, тихо скулит и поднимает валяющийся рядом нож. Похоже, у меня передышка. Отрезать голову — это тяжелое, грязное и с непривычки очень долгое занятие. Это я со знанием процесса говорю. Препарировать трупы — привычно для некроманта, а не для постельной игрушки, пусть и охваченной безумием. Деррик совершенно не знает, как правильно взяться за дело. Но я же не буду лезть с советами, не так ли?

О чем я вообще думаю? Пора прекращать все это! Сейчас парень надышится кровью, и последние капли здравого рассудка у него испарятся. Значит, надо быстро ломать происходящее. Как? Лихорадочные мысли, бьющиеся в мозгу, неожиданно затихают, и меня охватывает странное оцепенение. Все бесполезно. Я не справлюсь. И я не вернусь к Керену, потому что меня убьет ненормальный, только что вошедший в силу маг, которому я не сделал ничего плохого. Не успел, правда. Интересно, мне он тоже голову отрежет? Угу. Предварительно поимев и, возможно, выпоров… Обидно… Я не могу сдержать дурацкого смешка. Потом еще одного. И еще… Нет, правда, стоило ли уходить от Керена, чтобы оказаться в такой заднице? Керен… Я снова вижу небрежное пожатие плеч, тонкие белые пальцы рассеянно накручивают прядь волос, выбившуюся из длинного гладкого хвоста… И слышу его голос, от которого меня столько лет пробирала дрожь:

«Грель, мальчик мой, ты вечно создаешь проблему из ничего. Не нравится то, что с тобой делают, предложи увлекательную замену. Хватит скулить и плакать, ты жалок, и это омерзительно. Сделай хоть что-нибудь, в конце концов, иначе я поверю, что все это тебе нравится, а сопротивляешься ты из глупого чувства противоречия.»

Сволочь Керен. Уникальная мразь даже для нелюдя. Ну, что ж… Хочешь поиграть, мой Деррик? Это можно делать и вдвоем. Даже интереснее. У меня был хороший учитель, раз я до сих пор помню правила. Облизываю сухие губы, сглатываю слюну, чтобы голос звучал мягче, и зову:

— Дерри!

Блондинчик поднимает голову. Лицо измазано кровью так, что только глаза и можно различить. Не опоздать бы...

— Дерри, может, хватит? Мне тут уже скучно. А ты занят непонятно чем… Иди сюда.

Он шагает, как марионетка, дергаясь, будто на веревочках. Останавливается у края рамы.

— Ты, вроде, собирался что-то со мной делать? Ну, так делай уже. Я привязан, даже пошевелиться не могу. То, что надо, правда?

— Замолчи, — глухо говорит он.

Тень Керена на краю моего сознания одобрительно улыбается.

— Если я замолчу, тебе тоже станет скучно, — замечаю я. — И ты закончишь слишком быстро. А я хочу подольше пожить, хоть и привязанным. Кстати, как ты собираешься снимать с меня штаны? Неудобно же: веревки мешают… Хотя можно и разрезать. Если ты меня все равно убьешь, то штаны мне уже точно не понадобятся.

— Заткнись! — кричит он, замахиваясь ножом. Нужно все самообладание, наработанное годами жизни рядом с Кереном, чтобы не вздрогнуть, когда нож вонзается в деревяшку у моего лица.

— Хочешь, чтобы я замолчал? — вкрадчиво интересуюсь, гадая, где же грань. — Найди мне кляп. Ставлю спасение души против гнилого яблока, что кляп здесь тоже есть. Поищи рядом с кнутами. Правда, тогда ты не услышишь стонов и криков, но они не всех распаляют, согласен? Да и вытащить можно. Потом. Когда сделаешь все, что пожелаешь, и начнешь убивать...

Белые, абсолютно белые, наполненные сиянием глаза мучительно долго смотрят на меня. И когда я уже думаю, что проиграл, Деррик сгибается пополам и падает на колени. Его выворачивает четверть часа, не меньше, а ел парень, похоже, очень давно. Изо рта летят лишь зеленые брызги желчи. Потом он садится на залитый немыслимой дрянью пол, обхватывает руками колени и тихонько подвывает, как наказанный щенок. Я терпеливо жду, ничем не привлекая его внимания. Уткнувшись лицом в колени, он что-то шепчет. Сначала еле слышно, потом все громче, повторяя бессмысленно, как в бреду.

— Что я делаю? Что я делаю? Что я делаю? Что я...

Откашлявшись, я негромко вклиниваюсь в его речитатив:

— Полагаю, ты пытаешься быть такой же мразью, как Альбан. Только практики маловато, вот и получается паршиво.

Деррик испуганно вскидывает голову, как будто лишь сейчас меня заметив. И я с невероятным чувством облегчения вижу, что глаза у него самые обыкновенные: не то серые, не то голубые, при свете уже догорающего факела не понять. И аура больше не пылает, как костер на проводах зимы. Обычный парень. Разве что очень красивый. И с ног до головы перемазанный кровью. И смертельно перепуганный тем, что натворил. Лицо Керена в моем сознании искривляется презрительной гримасой. «Пошел вон, Наставник, — ласково говорю я ему. — Я не ты. И никогда тобой не буду. Да, я собираюсь его убить. Но мы оба знаем, что бывают вещи и похуже. И он тоже знает это. Так что пошел вон».